Андрей Налётов

Человек, написавший это заявление, был всего несколько дней на пересылке в злополучной колонии, где 31 мая были убиты сразу четверо заключённых. Все они, как нам стало известно, были предварительно рассортированы по отдельным камерам. Каждого из них сотрудники колонии забивали отдельно. Владимир Гладков пришёл к нам и объяснил, что версия бунта, в ходе подавления которого были убиты осуждённые, мягко говоря, не работает. Устный рассказ Гладкова был настолько выразителен, что вся жуткая картина происходящего (а происходит такое почти повсеместно) предстала перед глазами, как кадры кинофильма о нацистских концлагерях второй мировой войны. Его заявление, которое помещаю ниже, получилось немного суховатым и безомоциональным по сравнению с устным рассказом.

Из заявления в Фонд «В защиту прав заключённых»
Владимира Михайловича Гладкова, находившегося в колонии № 1 
г. Копейска Челябинской области с 24 января по 7 февраля 2008 года

 24 января 2008 г. в транзитно-пересыльный пункт (ТПП) исправительной колонии № 1  Копейска (пос. Калачёвка) одновременно со мной прибыло 15-17 человек.

В коридоре на первом этаже всех прибывших заставили раздеться догола, вещи бросить на пол, никаких лавочек или стульев не было, по коридору передвигались сотрудники ИК, в том числе женщины. Начальник смены прапорщик Шекера Н.В. выкрикивал: «Вы приехали в Калачёвку! Здесь нет ни закона, ни власти! Вы запомните Калачёвку на всю жизнь!»

С применением физической силы, с угрозами сексуального изнасилования, с криками и нецензурной бранью нас заставили бегом подняться на второй этаж, где в коридоре всех посадили на корточки лицом к стене в позе «руки за затылок». Затем по одному вызывали в кабинет, где снимали на цифровой фотоаппарат и заносили данные в компьютер ТПП ИК-1. Пока одни проходили в кабинет, других активисты заставляли в течение получаса заучивать «доклад» (не успеешь выучить – бьют) и надевать повязку дежурного по камере, а в случае отказа беспощадно избивали сидящих на корточках заключённых. Тут же нас заставляли здороваться с каждым сотрудником ТПП, причём с одними и теми же по нескольку раз – приветствие должно произноситься по строгой военизированной форме: навытяжку, руки по швам, заключённый перечисляет свои статьи, и т.д. Стоит немного замешкаться и не успеть поздороваться, и тебя нещадно избивают, нанося удары по голове, по рукам и ногам палками, кулаками и ногами. Шекера Н.В. бил заключённых широким кожаным ремнём.

Тут же всех стригли под ноль, независимо от длины волос. Потом с побоями и руганью нас полностью обыскивали. Все наши личные вещи выбрасывались из сумок на пол, сваливались в кучу. Если человек не успевал их собрать и уложить в сумку, то их выкидывали. Активисты присваивали себе наиболее ценные и новые вещи, предметы одежды и обуви. После обыска снова под ударами палок и кулаков нас бегом погнали в душ. После душа с руганью и побоями выдавали постельные принадлежности, но выдали не полностью. После чего разместили по камерам.

Нужно отметить, что особо жестокое отношение здесь было к людям с неславянской внешностью. Прапорщик  Шекера Н.В. (он прошёл через Чечню), видя перед собой заключённых с неславянскими лицами, избивал их с остервенением, сразу сбивая с ног. Тут же на «нерусских» набрасывались активисты и охранники, избивая голых людей ногами в тяжёлой обуви, резиновыми палками и металлическими предметами (тяжёлыми ключами, наручниками и т.д.) до полусмерти.

Следует также заметить, что никаких лезвий, железных заточек и иных металлических предметов заключенные при себе не имели и иметь не могли, потому что всех обыскивают  в спецвагонах по прибытию в ИК-1 г. Копейска с использованием металлоискателей, а одноразовые станки и обувь в камеры просто не выдаются.

Во время обыска других осужденных я пытался беседовать с заместителем начальника ИК-1 по оперативной работе и безопасности (ОР и Б) капитаном в/с Городовым Е.А., пытался объяснить ему, что сотрудники ЕПКТ-ТПП и осужденные-активисты совершают преступление и требовал пресечь беспредел. Однако Городов Е.А. заявил мне, что осенью здесь была комиссия из Генеральной прокуратуры РФ и Европейского комитета по предотвращению пыток. Он сказал, будто бы эта комиссия видела побои на телах заключённых («синие задницы», гематомы), и никаких нарушений не выявила. Он сказал, что здесь так избивают всех осужденных поголовно, и подвергнутых взысканию, и просто следующих транзитом, и что если я не буду делать доклад и носить повязку, то меня изнасилуют (опустят), обольют мочой и будут избивать нещадно и больно.

Без постановления начальника ИУ и без согласия прокурора меня поместили в одиночную камеру № 30, где я находился 13 суток. При этом мне выдали только матрац, подушку и одну простыню. Мне не выдали мои письменные принадлежности, верхнюю одежду и обувь. Меня не выводили на прогулку 13 суток.

Мои заявления о нарушении моих прав игнорировались, а чтобы я не беспокоил должностных лиц, их подчиненные сотрудники и активисты избивали меня и принуждали под угрозой сексуального насилия выполнять различные действия, не предусмотренные правилами внутреннего распорядка ИУ. Меня постоянно грязно оскорбляли и унижали.

30 января 2008 г. все камеры ЕПКТ-ТПП обходил прокурорский работник (седой, на вид чуть старше 50 лет), но представиться отказался. Мне известно, что он из Челябинской прокуратуры по надзору за соблюдением законов ИУ. Я сообщил этому прокурорскому работнику обо всех известных мне фактах преступлений в ЕПКТ-ТПП, но он распорядился применить ко мне насилие и пытки. После убытия прокурора меня вновь избили.

4 февраля 2008 г. камеры ЕПКТ-ТПП обходил заместитель начальника ИК-1 по ОР и Б капитан в/с Городов Е.А., и я вновь просил соблюдать мои права, выдать мне из личных вещей всё необходимое для составления жалоб и заявлений. Просил разрешить телефонный разговор и прекратить избиения меня и всех других заключенных, ибо с утра до ночи в коридоре избивали осужденных и все их крики мне были хорошо слышны. Однако Городов вновь распорядился меня избить и предупредил, что если я начну качать права, то меня изнасилуют и убьют, а активистам ЕПКТ-ТПП и сотрудникам ничего за это не будет.

В течение 13 суток я многократно наблюдал, что активисты и сотрудники ЕПКТ-ТПП ИК-1 г. Копейска находились под воздействием наркотиков (это видно по зрачкам и поведению человека) или в алкогольном опьянении (поведение и сильный запах).

Всего на Калачёвке, т.е. в ЕПКТ-ТПП ФГУ ИК-1 ГФУСИН по Челябинской области я содержался с 24 января по 7 февраля 2008 года.

При убытии из ЕПКТ-ТПП, опять под угрозой насилия и пыток меня заставили в общей тетради, в журнале и в тюремной карточке (три отметки) собственноручно написать, что меня не избивали и что претензий к администрации я не имею. В случае отказа меня сняли бы с этапа и пытки были бы продолжены.

Медработник меня при убытии не осматривал, т.к. до погрузки в автозак я содержался в одиночной камере № 30, отдельно от других осужденных.

По прибытии в СИЗО г. Красноярска 09.02.2008 г. я обратился к администрации с просьбой зафиксировать травмы, что и было сделано.

Мне известно, что в тюремной карточке Тиунова Руслана Вениаминовича отмечено наличие телесных повреждений, полученных в ИК-1 Челябинской области; и я сам слышал, как его избивали в камере № 32 (по соседству с моей камерой). Сейчас Тиунов Р.В. находится в ФГУ ИК-14 Новосибирской области.

Помимо этого, факты применения ко мне и другим заключённым пыток, угроз оскорблений и унижений и т.д., посещения и бесед прокурорского работника и сотрудников ИК-1 могут подтвердить осужденные Медведев Денис Александрович, 05.01.1987 г.р. (находится в СИЗО г.Хабаровска), Митрохин Александр Григорьевич (находится в СИЗО г.Барнаула), Гуляев Артём Леонидович, 16.04.1987 г.р., Сайфутдинов Ильгиз Фагилович, 01.11.1985 г.р. В настоящее время я устанавливаю точное местонахождение вышеперечисленных лиц и еще одного осужденного по имени Юра, который следовал из СИЗО № 77/2 г. Москва и СИЗО г. Улан-Удэ, осуждён к отбытию наказания в колонию поселение.

 Всех свидетелей можно установить и разыскать по тюремным карточкам ТПП.

В.М. Гладков